Документы, найденные на ледниках, в центральных и местных архивах, в личных делах участников высокогорной войны, стали основой и опорой поисков героев. Их молчаливое свидетельство как нельзя лучше дополняло свидетельство живых, уточняя и утверждая его.

Фото- и кинодокументы — наши и вражеские — повествуют здесь об одних и тех же событиях, и поэтому необходимо, чтобы они стояли рядом. В страшной схватке на ледниках были побеждены такие сильные враги, как гитлеровские альпийские стрелки — это делает еще большей славу наших бойцов.

Портреты погибших... Нелегко произносятся эти слова, особенно если видишь молодые, улыбающиеся лица с глазами, полными жизни. С глазами, в которых то лукавая усмешка, то надежда, то печаль, то раздумье. Одни из них падали там на холодные острые камни. Падали беззвучно или с легким, прерывающимся сгоном, другие мгновенно исчезали в мрачных пропастях или ледовых трещинах. Третьим еще суждена была жизнь, порою на годы, а потом все равно умирали от ран, полученных там, на ледниках.

И до конца чувствовали, что судьба их неразделима с погибшими. Но пока будет жить земля, не перестанут люди всматриваться в их глаза, полные жизни, улыбок, надежд и раздумий. Потому что все это — приметы живых. И для живых.

Посмотрите внимательнее на эти фотографии. Почти все они сделаны самодеятельными фотографами. Пожалуй, именно этим они больше всего и привлекают.

Это групповые фотографии тех, кто проявил выдержку, волю, отвагу в заоблачных битвах среди суровых скал, на коварных ледниках. Они улыбаются, зная, что победили, что прошли доблестный воинский путь от холодных вершин Кавказа до цветущих долин Болгарии.

Трудна, опасна и разнообразна была работа военных летчиков в горах. Они доставляли бойцам обмундирование, продовольствие и боеприпасы. Они бомбили Эльбрус, чтобы уничтожить немецких наблюдателей погоды, и вывозили раненых с передовой, садясь и взлетая порою с крошечных пятачков.

Жара и снежные бураны, морской простор и узкие, поросшие лесами ущелья, мирная тишина базового аэродрома и напряжение смертельного боя — вот контрасты, какие для летчиков тех дней менялись ежеминутно.

Пожалуй, нет у нас человека, которому не было бы понятно чувство огромного горя при одном только воспоминании о погибших и пропавших во время войны. Хоронят солдат...

И чувство горя при этом сможет сравниться разве лишь с чувством великой гордости живущих за мужество павших, за собственную причастность к этому мужеству у тех, кто воевал, и за острое желание обладать таким мужеством у тех, кто сейчас молод. Хоронят солдат...

Обелиски в горах... История их начинается не сегодня, а в те дни, когда еще шли здесь бои. Друзья погибших ставили надгробья, сложенные из простых камней. Эти надгробья напоминали туры, что ставят альпинисты на вершинах. И так же как альпинисты, солдаты клали в туры записки, где кратко описывали подвиг погибшего— это ведь тоже вершина, всей жизни человеческой вершина...

Прошли годы. Разрушились, стали незаметными среди россыпей камней солдатские туры. Но в горы не перестают приходить сыновья и дочери погибших и товарищи их, оставшиеся в живых, и рядом со следами войны на всех перевалах и хребтах Кавказа появились новые обелиски. Они не могут и не хотят затмить своих скромных предшественников. Они будто цветок, выросший из семени подвига погибших. Цветок — благодарность живых. Непрерывна и непобедима эта связь.

В просторной Кубанской долине, у подножья Главного Кавказского хребта, на виду исполинских снегов и вершин построен архитектурный комплекс, символизирующий непобедимость Кавказа и бессмертие его защитников. Согреваемый сверкающим солнцем, обдуваемый древними ветрами, стоит мемориальный памятник-музей.

Десятки тысяч людей пришли, приехали, прилетели на его открытие. Тот день был солнечным, тихим и теплым. Шумела Кубань внизу. Вверху, между стенами, колыхался зажженный Вечный огонь. Гремел артиллерийский салют. Блестели слезы на лицах людей. Последние слезы ушедшей войны. И хотелось верить, что войны больше не будет никогда.